Дом был построен более ста лет назад. Хорошо сохранился.
Летом 2012 года владельцы обыскали его от чердака до подвала, забрали всё полезное. Наняли бригаду строителей, чтобы перевезти в другой город. Четыре человека принялись лёгкими ломиками и гвоздодёром осторожно срывать в красный цвет покрашенное железо с крыши и подавать его вниз. Другие аккуратно укладывали и заполняли кузов одного из четырёх громадных автомобилей. Затем сняли сосновые доски,стропила и отправили на погрузку.
Яркое солнце осветило покрытую пылью рухлядь словно на плоской вершине скалы. Рабочие сбрасывали вниз мусор и всякое барахло: порванные ботинки, галоши, ржавые тазики и прочее. Молодой строитель под ногой ощутил в слое пыли твёрдый предмет, поднял его. Руками нащупал что-то круглое в свёртке пожелтевшей газеты. Развернул. К удивлению и восторгу рабочих, оказалась бутылка водки со старинной этикеткой «Московская». На пол выскользнул сложенный вчетверо листок из тетради. Подняли его, разгладили. Молодой человек вслух прочитал:
"Кто найдёт эту бутылку, знайте, что я, Алексей Данилов, не вернулся с фронта. Сегодня, 24 июня 1941 года, я с вещами приду в военкомат, а там — куда-то пошлют. Немец жутко прёт. Бутылку Московской я припас, чтобы выпить за победу. Мы верили, что разгромим врага с первых дней войны. Дорогие мои будущие друзья! Вы живёте в мирное время. Цените жизнь. Я угощаю. Выпейте за нашу победу над фашистской Германией".
Рабочие, склонив голову, с минуту молчали. «Бутылка водки пролежала 71 год», — промолвил молодой строитель. Бригадир распорядился: находку отнести хозяину дома, который внизу следил, чтобы аккуратно разбирали строение. Рабочий спустился по чердачной лестнице и передал владельцу дома трагическую находку. Тот прочитал. Уставившись в землю, задумался. Тихо сказал: «Алексей Данилов — мой прадед. В конце дня помянем его».
Работники разбирали по кирпичу боров — горизонтальную часть дымохода от выхода из комнаты до трубы в крыше. Кирпичи старинные, крепкие. Их носили вниз, аккуратно укладывали в кузов следующего грузовика.
Боров был построен на досках. Подняли эти доски. Из слоя пыли торчал краешек ученической тетрадки. Молодой рабочий заинтересовался, хотел посмотреть, как и что писали школьники в те далёкие годы. На обложке синими, потускневшими чернилами, крупными буквами читались три слова: «Дневник Кости Данилова». Работник открыл тетрадку, начал громко читать.
"24 июля 1943 года. Вчера мне исполнилось 17 лет. Соседка, Алёна Попова, подарила в честь дня рождения книгу. Когда я брал из её рук подарок, наши пальцы прикоснулись. Я почувствовал, как тепло разлилось по моему телу. Что бы это могло значить? И вообще, хоть я знаю её с детства, а смотрю на неё и не могу отвести глаза. Неужели так зарождается любовь?
7 августа 1943 года. Позавчера пришла похоронка на отца. Все в доме плачут, не могут успокоиться. И я плакал. Но я сильный и высокий ростом. Я уйду в партизаны. Но как я скажу Алёне, что полюбил её? Вернусь с победой и признаюсь ей в любви".

Вот и все записи паренька. Рабочий сказал: «Видимо, и он погиб. Иначе эта тетрадь не лежала бы здесь».
Отнесли тетрадь владельцу дома. Молодой хозяин прочитал и воскликнул:
— Да это, наверное, соседка, ныне бабушка, Алёна Серафимовна! Ей сейчас под девяносто лет. Замуж не выходила. Прожила помощницей у своей младшей сестры. Помогала вырастить детей. Зайду, познакомлю с этим дневником.
Хозяин подошёл к соседнему частному одноэтажному дому. Позвонил в дверь. Появилась женщина, на вид лет пятидесяти. Он пояснил, что нужно поговорить с Алёной Серафимовной. Та коротко ответила: «Входите».
В светлой комнате, сидя, дремала в мягком кресле старушка с прямыми белыми, как снег, седыми волосами. Она, ощутив, что к ней кто-то подошёл, открыла глаза. Узнала:
— Здравствуй, Терентий. Вы дом ломаете на дрова что ли? Дом-то исторический. Его ещё до революции построил очень богатый купец.
— Не на дрова. Перевозим в другой город, к моему месту работы. Я вот зачем пришёл. Хочу Вас спросить: Вы не помните Костю Данилова?
Пожилая женщина вздрогнула, эмоционально быстро ответила:
— Да как же я могу его забыть, если он в моём сердце живёт?!
Терентий громко, чётко прочитал запись в найденной на чердаке тетрадке. Старушка протянула руку, взяла её, прижала к груди, улыбаясь, заговорила:
— Мы вместе росли, учились в одном классе, играли в догонялки, катались на санках, на лыжах. Были друзьями. Летом 1943 Косте исполнилось 17 лет. На день рождения я подарила ему книгу, уже не помню какую. Мы с ним встретились глазами, и весь мир словно перевернулся. Мы стали другими. Парень смотрел на меня влюблённым взором. На этих же днях к ним пришло сообщение, что их отец погиб. Утром Костя пришёл ко мне. На спине у него был самодельный вещмешок из обыкновенного мешка для картошки. Лямки — из бельевой верёвки. Мы стояли рядом, молчали и смотрели друг другу в глаза. Мы понимали, что любим друг друга. Но постеснялись об этом хоть слово промолвить. Костя, выше меня ростом, обнял, прижал мою голову к своей груди и сказал: «Передай моей маме, что я буду пробираться к партизанам. Вернусь, поговорим». Отстранился, повернулся, тяжело зашагал. Даже не поцеловал. После окончания войны, мы узнали, что он погиб в разведке. И вот в этой заветной тетрадке он давно признался, что полюбил меня. Как я счастлива! Не мешайте нам! Я хочу поговорить с Костей. Уходите!

Молодой человек, скривив от душевной боли лицо, бесшумно вышел.
Автор: Леонид Аронов
[="http://www.proza.ru/2013/09/20/363"]