У человечества случаются горькие невосполнимые потери. Необратимые
ошибки. То, что исправить нельзя и то, от чего жизнь всех нас, всего
биологического вида «гомо сапиенс сапиенс» — «человек разумный,
разумный» станет хуже, хотя бакалейщики в своих лавках и поп-певцы в
своих телепрограммах этого, вернее всего, даже не заметят. Как и все
большое, такие потери видны на расстоянии. То, что дети Адама под
давлением норвежского и японского китобойного лобби, не дающего
подписать конвенцию о запрете промысла китов, скоро их совсем истребят,
не чувствуется лавочниками, им от этого хуже не становится. То, что
Пиночет убил нобелевского лауреата Пабло Неруду, не уменьшило прибылей в
конторских счетах. Они не понимают, что смерть любого поэта – это
трагедия всего человечества.


Норвежцы
могут ликовать. Они сотоварищи по НАТО наконец-то убили большого Поэта,
возможно, лучшего литератора своей страны за последние 100 лет.
Акционеры Норск Гидро и Статойл, жадные до прибылей китобои и рыболовы,
галантерейщики из лавок, наверное, уже хлопают пробками бутылок от
шампанского.

Просто политологи самостоятельно думать не умеют и питаются мифами,
сами их порождая, распространяя и потребляя. Такие вот люди... А те, кто
пытается продать в Норвегию, скажем, тяжелое оборудование, те про
проблемы с коррупцией там рассуждать боятся. Иначе вообще ничего не
продашь.

А мифы вещь удобная. Живи в мифах и голову не натруждай...

Но людям, работающим над бюджетными проектировками, мифология
противопоказана. Бухгалтерия – вещь приземленная. НАТО может рапортовать
– хорошая мина при исключительно скверной игре, что цель их вторжения в
Ливию достигнута. Муаммар Каддафи устранен, и дальше они могут
предоставить стране самостоятельно разбираться с ситуацией, как это
раньше случилось, например, с Сомали (но в Сомали не было нефти и газа).

Но цели НАТО при начале бомбежек описывались — вспомните – совершенно
иными. И главного это не изменит – по Клаузевицу ливийский исход – а он
ведь еще не наступил – может трактоваться только как полный и
окончательный провал. Декларируемое «недопущение кровопролития»
натовские бомбардировщики превратили в кровавую бойню, а с финансовой
точки зрения операция НАТО в Ливии была полностью, абсолютно провальной.
В этом и следующем финансовых годах мы увидим бюджетные дефолты в
странах НАТО.

Со своей стороны Арабский мир потерял большого писателя. Через 150-200
лет Муаммар Каддафи будет известен как литератор, а не политик. С
глубокой древности, со времен великих поэтов Антары ибн Шаддада и
Имрулькайса хороший арабский вождь должен быть поэтом. Кто помнит успехи
племени Антары или победы царства Имрулькайса? А их стихи остались
навечно. И приход ислама только открыл им новые двери. Кем был Марк
Аврелий? Большим писателем, в свободное время управляющим империей,
Свифт – литератор, а не наместник, Бомарше и Дефо – мастера пера, а не
кинжала.

Каддафи сыграл выдающуюся роль в ливийской литературе и, по моему
мнению, является самым значимым писателем Ливии за последние 100 лет.
Ливийской литературе не очень повезло с большими мастерами, тем ценнее
каждое золотое перо.

У меня, признаться, были личные причины недолюбливать Полковника
Каддафи. Это можно понять, когда двадцатилетние в общем-то еще мальчишки
называют «предательством» решения умудренного опытом политика. Я
понимаю гибель политика Каддафи. Но гибель Каддафи — поэта – мне
невыносима.

В далеком 1990-м году, сдавая в военной академии экзамен на кандидатский
минимум по философии, молодой человек выбрал тему: Социальная
философия Муаммара Каддафи и традиция европейского анархизма (на
примере философии П.А.Кропоткина). Попытка сравнительного анализа»
Представление об анархизме, — писал он, — как о теории, которая еще ни
разу не была воплощена в жизнь должно быть отклонено. Основная масса
западных, и в том числе российских исследователей рассматривала
идеологию Каддафи, как что-то специфически восточное, чуждое европейской
системе ценностей и лежащее вне магистральных путей как западной, так и
восточной философии. Автору же представлялось, что имеет смысл говорить
о влиянии (неважно прямом или опосредованном) идей европейского и
русского анархизма на Каддафи.

Анализ социального и экономического развития Ливийской Джамахирии
может стать анализом первой относительно долгосрочной попытки воплотить в
жизнь идеалы, близкие, а порой и совпадающие с идеалами анархизма.
Оценка философских воззрений Каддафи как анархических позволит в
известной мере переосмыслить исторический опыт анархизма. Не только
недолгий и кровавый трагический опыт Гуляй-поля и Арагонской коммуны, но
и Ливийская Джамахирия и "Страна Достойных Людей" (Буркина Фасо) смогут
служить аргументами pro и contra в дискуссиях сторонников и противников
анархизма.

Совпадение основных взглядов Каддафи и конкретно Кропоткина может быть
случайным. Вместе с тем, взгляды, близкие анархистским неизбежно
появляются в странах, со слабо развитой социальной стратифтикацией,
вовлекающихся в мировое капиталистическое хозяйство. Наблюдается полное
совпадение взглядов Кропоткина и Каддафи по вопросам оценки роли
государства, по основным проблемам политической экономии. Различия в
вопросах социального порядка часто оказываются связанными с
терминологическими и социо-культурными различиями. Трудно было бы
ожидать полного совпадения взглядов блестяще образованного ученого,
работавшего и творившего в Европе XIX и рубежа ХХ веков, с молодым
офицером, взявшим власть в одной из самых отсталых стран Африки.

Повторяется трагический опыт Испании 1939 года, когда анархисты –
незадачливые наследники Дурутти, сумевшие отстоять Республику от
испанских-генералов-«африканцев», марокканцев, итальянских
чернорубашечников и завоевателей Абиссинии, пали от предательства
полковника Касадо (Негрин еще успел сделать его генералом), слишком
сильно после Мюнхена-1938 на них давили отказавшийся пропускать в
Республику купленное оружие Даладье и Чемберлен.

Идейного анархиста Каддафи тоже свалили не бомбы и ракеты, а
корыстолюбивое предательство его министров и генералов. Анархизм годен,
когда нет классовой дифференциации, когда классовые конфликты
затушеваны. Чем быстрее модернизируется общество, тем меньше шансов на
национальное единство. Это цена прогресса. Больно и горько это
осознавать, но не надо от этого прятаться. Это нужно принимать в расчет.

Думаю, что после гибели Каддафи следует ожидать раскола среди
победителей, многие из них примкнут к бывшим противникам. Личность
Каддафи, который ранее мешал им это сделать, теперь не будет играть
роли.Скоро, очень скоро ливийцы
поймут, что люди, которые придут на
смену режиму Каддафи, являют собой гораздо большее зло, чем он сам.

И не прекратится с гибелью одного – пусть и очень талантливого –
поэта великая борьба за освобождение обездоленных.